И опять я на коне [= Вершина кучи ] - Эрл Стенли Гарднер

— Куда же девались деньги из казначейства корпорации?

— Они тратились на расширение работ. Теперь послушайте,мистер Лэм, мне очень не хочется более глубоко вдаваться в подробности всегоэтого, потому что, если подобные детали станут известны публике, это станетначалом нашего конца.

— Почему?

— Через свои каналы банк провел очень интересноерасследование, которое недоступно обычным следователям и в отношении которого яне хотел бы делать каких-либо заявлений.

— Хорошо, и каковы же были результаты вашего расследования?

— Руду доставляли железнодорожными платформами на плавильныезаводы корпорации, принадлежащей Джорджу Т. Бишопу.

— Что же происходило потом?

— А потом происходило нечто самое невероятное во всем этомделе, — сказал Биллингс. — Руду там дробили и использовали для мощения дорог, виных случаях — как наполнитель в качестве балласта.

— Вы хотите сказать, что руда добывалась в горах,транспортировалась по железной дороге лишь для того, чтобы быть потомраздробленной на мелкие кусочки?

— Совершенно точно.

— Где-то, возможно, произошла какая-то ошибка?

— Ошибки не было. Мы обнаружили, что такая же процедурапроисходила практически на каждой шахте и руднике, где разрабатывались копи.Руда доставлялась на сталеплавильные и обогатительные фабрики, и там, на этихфабриках, она превращалась в дорожный балласт.

— Другими словами, Бишоп был обыкновенным мошенником?

— Я не могу делать такого категорического обвинения.Безусловно, происходило что-то… Что-то совершенно далекое от нормальногопроцесса развития делового предпринимательства.

— Сколько же платили сталеплавильные компании за эту руду,которая вместо металла превращалась в дорожный балласт?

— Различные суммы, пока рудодобывающая корпорация получаладостаточно денег, чтобы выплатить взятый в банке заем. После этого онапрекращала свою деловую активность, больше не посылались транспорты с рудой:заем оплатили, и компания как бы растворилась, исчезла, а всем держателям акцийпредоставлено право выбора специальными уполномоченными корпораций: или забратьвсю сумму денег, которую они вложили в акции, или держать акции на хранении вбанке.

— Вы, конечно, мистер Биллингс, отправились куполномоченному корпорации?

— Нет, сэр, я этого не сделал.

— Почему же?

— Потому что до определенных пределов наш банк участвовал вурегулировании спора. Возможно, нам следовало более подробно изучить вариантыафер этих корпораций; но ведь обычно мистер Бишоп держал в нашем банке оченьбольшие суммы денег на многих счетах, которые не лежали пассивно — ониработали. Нам приходилось с этим считаться.

— Но когда вы обнаружили… что тогда сделали вы?

— Мы потребовали от мистера Бишопа объяснений.

— Вы рассказали ему о том, что выяснилось при расследовании?

— Большую часть этого мы выяснили уже после… слишком поздно.Но Бишоп знал о проводящемся нами расследовании.

— Вы хотите сказать, что многое из этого вы обнаружили допрошлого вторника?

— Да, к прошлому вторнику мы знали достаточно, чтобы ужебыть начеку, чтобы… заподозрить его.

— И вы попросили Бишопа о встрече с вами, чтобы он кое-чтовам объяснил?

— Да.

— Когда вы попросили о встрече?

Биллингс закашлялся.

— Так когда же?

— В тот вторник, вечером.

— Где?

— У меня дома.

— Хорошо. А теперь вернемся опять к вашей яхте.

Ваш сын нашел тело Бишопа там, на полу… Что он сделал послеэтого? Как поступил?

— Сын понимал, что практически никто не знал о том, что оннаходится в клубе на своей яхте.

— В какое время все происходило?

— После того, как стемнело.

— И что же он сделал?

— Он разделся. У каждого из нас на яхте есть своя каюта и вней стенной шкаф, полный разной одежды. Таким образом, Джон мог полностьюизменить свой внешний вид и остаться никем не замеченным.

— Что он сделал потом?

— Надел плавки, положив в карман ключи от машины, закрыляхту на замок и, тихо соскользнув с ее борта в воду, поплыл к каналу. Прямо поканалу он обогнул территорию яхт-клуба и незамеченный, достигнув пляжа, вышелна берег. Он производил впечатление человека, решившего просто поплавать передсном. Он прошел мимо нескольких парочек, сидевших в машинах и любовавшихсяигрой волн, направившись к тому месту, где он оставил свой автомобиль. Он сел вмашину, повернул ключ зажигания и поехал домой, где принял душ, насухо вытерся,высушил плавки и переоделся.

— Что же было потом?

— К сожалению, меня в тот час не было дома: деловоесовещание заняло весь вечер, и ему пришлось меня долго ждать, пока я невернулся. Было почти одиннадцать, когда я приехал домой.

— И что вы сделали?

— Мой сын рассказал мне о том, что произошло. Я без обиняковвысказал ему свое недовольство тем, как он повел себя, что ему надо было сразусообщить о происшествии в полицию.

— Полагаю, вы сами позвонили?

— Да, но не в полицию… Я решил, что будет лучше, если телоБишопа обнаружит кто-то из сторожей яхт-клуба. Поэтому позвонил в яхт-клубночному охраннику и попросил его пойти на мою яхту, взять там оставленный мнойв главной каюте чемоданчик с деловыми бумагами и прислать его мне с таксистом.

— Что же произошло дальше?

— Я полагал, что когда он попадет на яхту, то сразуобнаружит тело и сообщит в полицию.

— И что, он этого не сделал?

— Нет, просто… тела там не оказалось.

— Откуда вы об этом узнали?

— Ночной охранник прислал мне чемоданчик с бумагами, как япросил, с таксистом, и я очень расстроился. Тут же детально расспросил сына ещераз, даже предположил, что, может быть, он перепутал яхты или ему просто всеслучившееся приснилось. На следующее утро я отправился на яхту сам ивнимательно ее осмотрел.

— Вы обнаружили там что-нибудь?

— Я не нашел ничего, что бы говорило о том, что здесь лежалотело убитого. Все вещи стояли на своих местах, там, где я их оставил.

— Как ночной сторож попал на вашу яхту?